Из воспоминаний К.Д. Лаврененко. Из всех тяжелых операций 1942 года, мне особенно врезались в память эвакуация Северодонецкой ГРЭС. Осенью 1941 года было остановлено наступление фашистских войск, Северодонецкая ГРЭС была последней электростанцией Донбассэнерго, оставшейся вне зоны оккупации. От линии фронта ее отделяло 11 километров. Фашисты не бомбили ее, хотели захватить станцию целой. Мы же остановить станцию не могли, она обеспечивала энергией шахты восточной части Донбасса, которые в суровую зиму 1941-1942 годов дали несколько миллионов тонн угля центральным районам страны.

Впервые же месяцы войны со станции ушли на фронт едва ли не половина трудящихся. На собрание были приняты решения: «Совмещать профессии, но темпов не снижать. Оставшиеся должны заменить товарищей, ушедших громить ненавистного врага». Партийная организация обратилась к домохозяйкам с просьбой обучиться энергетическим профессиям, чтобы стать на места ушедших мужей, сыновей, братьев. Так ГРЭС продолжала работать без перебоев.

В декабре 1941 года в Краснодон прибыл первый секретарь Ворошиловградского обкома партии А. И. Гаевой. На совещании присутствовали Нарком угольной промышленности В. В. Вахрушев, представители 18-й армии и руководящие работники «Донбассэнерго». На повестке дня стоял вопрос: можно ли обеспечить территорию электроэнергией? Директор Криндачёво-Чистяковского сетевого района предложил срочно построить линию электропередачи от Каменской электростанции до Гундоровской подстанции (Ростовская обл.).

Большую помощь в сооружении этой линии оказали отряды шахтеров, во главе которых стояли главные инженеры трестов, армейские саперы и автомобилисты. По решению командования Криндачево-Чистяковский сетевой район был зачислен в состав 18-й армии на правах эксплуатационного отдела инженерных войск. Энергетики находились в составе 18-й армии до июля 1942 года.

Расстояние возводимой линии электропередачи от Каменской ТЭЦ до Гундоровской подстанции было разбито на два прорабства. Строительство шло без проекта и сметы. Старший линейный мастер Н. П. Романченко исходил его пешком с рулеткой в руках, отмеривая участки между опорами, а чтобы не попасть под обстрел, трудился по ночам.

1 апреля линия была поставлена под напряжение. До конца июля 1942 года она снабжала электроэнергией войска и промышленные предприятия района.

Энергетики предложили взять под напряжение проволочные заграждения на переднем крае. В итоге несколько вражеских разведчиков попали в западню. Специалисты разработали танковые ловушки. Но для этого пришлось проложить в траншеи кабель от Ровеньковской подстанции к берегу реки Миуса и из Красного Луча в направлении сторону села Дьяково, от подстанции Хрусталь (вблизи поселка Звезда) до плотины Штеровской ГРЭС. До последней минуты держали в нагрузке электролинии, чтобы обеспечить энергией воинские части.

С приближением фронта Северодонецкая ГРЭС сняли четыре турбогенератора, три котла. Отправили с ними в тыл и часть рабочих, и их семьи. Тяжелые условия демонтажа, воздушные налеты и гибель людей, еще недавно работавших с тобой, казалось, этому невыносимому времени не будет конца.

Передовая приблизилась вплотную к Лисичанску. Установив артиллерию, гитлеровцы принялись методически обстреливать, правда, саму станцию не трогали: надеялись воспользоваться ею. Но поселок энергетиков расстреливали немилосердно. Сдерживать натиск врага становилось все труднее.

Трудящиеся Северодонецкого сетевого района до последней минуты держали в нагрузке электролинии, чтобы обеспечить энергией воинские части. Ремонтную мастерскую полностью перевели на обслуживание армии. Отремонтировали 1500 аккумуляторов для военных автомашин, изготовили 1770 частей для винтовок, починили 18 артиллерийских орудий, 70 ручных и 25 станковых пулеметов.

На рассвете 11 июля 1942 года началось наступление немецко-фашистских войск в районе Лисичанска. На Северодонецкой ГРЭС оставалась небольшая группа энергетиков во главе с директором. Нужно было остановить станцию. Задача трудная: оставить врагу электростанцию в рабочем состоянии нельзя. Для последней небольшой группы, оставшейся на электростанции, положение в этот день осложнилось еще и тем, что после налета немецких бомбардировщиков они лишились телефонной связи с оперативной группой члена Военного совета фронта. На электростанции возник сильный пожар, оставшиеся в работе агрегаты были повреждены и вышли из строя. Оставалась телефонная связь с дежурным подстанции, расположенной на три километра ближе к фронту. Мы просили его оставаться на месте и сообщать о движении противника.

И вот во второй половине дня раздался звонок, и взволнованный голос сообщил: «На двор подстанции входят немцы. Связь прекращаю».

В ночь с 11 на 12 июля, пробираясь огородами и перелесками, пешком через линию фронта мы вышли в направлении к Ворошиловграду. Лишь к вечеру следующего дня добрались до Ворошиловграда. В то время первым секретарем обкома партии был А. И. Гаевой. Он рассказал, что положение на фронте тяжелое и Ворошиловград будет оставлен нашими войсками через день — два. А основная донецкая железнодорожная магистраль перерезана немецкими войсками в двух местах — севернее Ворошиловграда у Валуек и южнее его. Это известие было особенно тяжелым, потому что с последним составом, груженным оборудованием с Северодонецкой ГРЭС около трехсот семей работников электростанции к ним должны были приехать рабочие, оставшиеся на демонтажных работах, чтобы вместе ехать на Урал и в Сибирь. Теперь оказалось, что этот состав с людьми уже несколько дней находится на железнодорожной станции Кондрашовка, на участке дороги, отрезанном врагом с обеих сторон. Их надо было во чтобы-то ни стало отправить в тыл. Для отправки в тыл была только одна возможность — перевезти семьи машинами за 40 км на тыловую железную дорогу. Но где их взять? Донбассэнерго практически уже не действовало, получить машины в областных органах в условиях эвакуации не было возможности. Я решил обратиться за помощью к командующему армией. Это был генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский, впоследствии Маршал Советского Союза, министр обороны CCCP. Скажу откровенно, на успех я не надеялся, уже очень тяжелые были дни, хотя у меня был документ, подтверждающий, что здесь я нахожусь по предписанию ГКО (Государственный комитет обороны), вспоминал К.Д Лаврененко. Р. Я. Малиновский внимательно отнесся к просьбе, и на восемь часов дал в мое распоряжение автороту.

Мы понимали, что полученный автотранспорт нужно использовать с максимальной отдачей. И немедля выехали на станцию. Там, экспансивные и решительные украинские «жинки», бросились ко мне, выражая свой гнев в весьма сильных выражениях. Плохо пришлось бы мне, если бы, по совету ехавшего со мной сотрудника Донбассэнерго, я не перелез в кузов автомашины и оттуда, словно с трибуны, крикнул: — За вами приехали, бабоньки! Быстрей грузитесь, поедем дальше! В кузов энергично полетели узлы, корзинки, мешки, я с трудом выбрался оттуда. Понемногу пассажирки успокоились, погрузились и благополучно доехали до ближайшей действовавшей железнодорожной станции.

Во время эвакуации энергетики Донбасса были направлены для работы на Карагандинскую, Березниковскую, Уфимскую, Орскую, Новосибирскую, Челябинскую, Кемеровскую электростанции страны.

Эшелоны с населением, 1941 г.

Эшелоны с оборудованием, октябрь 1941 г.